9 февраля 2020(13 мин. чтения)

Слово первое, излагающее учение о пути уединения

Подстрочный перевод с сирийского первой главы «Слов подвижнических». Интересен тем, что содержит тонкие оттенки смыслов, которые могли ускользнуть или быть не совсем правильно поняты при чтении этого текста из дошедшего до нас перевода.

Начало исхода из мира: страх Божий и опьянение верой

Начало добродетели1 — страх Божий. А он, 1 как сказано2, — порождение веры. Словно семя падает он в сердце, когда ум [человека] освобождается3 от приверженности4 миру, чтобы ограничить свои блуждающие мыс­ли5 воображением грядущего воздаяния.

Для того чтобы положить основание добродетели, сначала требуется удержать себя самого в бегстве6 от мирских дел к свето­носным словесам7 о прямоте святых путей, как духовно8 назвал это Псалмопевец.

Едва ли найдется человек, способный выдержать почести, а может, такого и вовсе невозможно найти. Причина — в человеческой склонности к быстрому изменению, как говорят люди. Даже если он подобен некоторым образом9 ангелу.

Начало пути жизни10 [состоит в том, чтобы] всегда занимать мысль11 словесами Божиими и упражняться в самоограничении. Испьешь [первого] — и от того явится успех во втором (самоограниче­нии)12. С другой стороны, опыт роста в самоограничении дает место для большей нужды в слове Божием. А помощь обоих быстро приведет к воздвижению целого здания.

Никто не может приблизиться к Богу, если не отвратится от мира. Но удалением я называю не выселение13 из тела, а устранение от [мирских] забот14.

Добродетель — в том, чтобы разумом человек был бы не занят миром. Сердце не может быть спокойным, пока чувства поглощены мирскими заботами. Страстям нет конца, а лукавые помыслы не прекращаются без отдаления [от мира] и уединения15.

Пока душа не придет в опьяненность16 верою в Бога, впитывая силу веры, она не уврачует болезни чувств и не сможет преодолеть коварное17 видимое вещество, которое служит преградой для того, что [обретается] внутри и не воспринимаемо.

Разумность18 есть причина свободной воли в человеке, а плод обоих — склонность [ко греху]. Без первого (разумности) не бывает второго (свободной воли), а где второго недостает, там, словно уздой, привязано тре­тье (склонность [ко греху])19.

Когда в человеке умножится благодать, тогда он презирает страх смерти из-за влечения20 к праведности, и в своей душе находит немало причин, по которым ради страха Божия необходимо21 претерпеть страдание. То, что справедливо считается вредным для тела и естеством переносится по необходимости, соответственно должно считаться [основой] страдания. Но в глазах его это — почти ничто22 в сравнении с тем, что он надеется [обрести] в будущем23. Нам невозможно познать истину без того, чтобы понести искушения. И в своем разуме24 человек находит несомненное подтверждение этому и тому, что Бог имеет о нем великое Промышление и никто не покинут на волю случая. И по сути те, кто решается на поиски Его25 и на перенесение страдания ради Него, ясно видят это, как будто [нарисованное] красками26. Но когда в нашем сердце укоренилось оскудение веры27, все сказанное оказывается в нем в перевернутом виде и не убеждает нас28. Тогда те, которые каждый миг устраивают засады и пускают во тьме свои стрелы29, постоянно внушают [рассудку], что в действительности мы не всегда счастливы, доверяясь Богу, да и Бог не заботится о тебе, как ты думаешь30.

Начало51 истинной жизни человека — страх Божий32. Но страх Божий не терпит того, чтобы пребывать в душе, развлекаемой мирскими вещами.

Служа чувствам, сердце рассеивается, отвращаясь от услаждения Богом. Ибо наши внутренние движения связаны способностью ощущения со служебными чувствами33.

Двоение сердца34 приводит в душу робость35. А вера может делать произволение твердым, даже если у человека отсечены конечности. Пока в тебе побеждает любовь к плоти, ты не можешь быть отважным и бестрепетным из-за множества противников, постоянно окружающих Предмет твоей любви36.

Тот, кто склонен к честолюбию37, не может избавиться от поводов к печали.

Нет человека, который при отказе от мирских забот не ощутил бы в уме своем соответствующей перемены38.

Если восприятие, следующее за чувствами, как говорит Евагрий39, порождает естественное вожделение, пусть тогда те, кто не уверен40 [в своей стойкости], умолкнут и хранят ум в тишине.

Целомудрен тот, кто не только [лишь] в знак44 борьбы [с грехом] препятствует в себе срамным помыслам, но искренностью своего сердца очищает умственный взор, кто с храбростью42 не задерживается умом на непотребных помыслах. Тогда целомудрие совести явится в его благоговейно43 хранимых зеницах. Стыд же будет как завеса, распростертая пред сокровенным вместилищем его помыслов. И, как целомудренная дева, чистота его будет надежно сберегаться для Христа44.

Для удаления из души блудных помыслов и подавления воспоминаний, огнем бушующих во плоти, нет ничего полезнее, чем ревностная любовь к учению и путешествия в поисках смыслов слов Писания45.

Когда движения души погружаются во услаждение премудростью словес Писания при помощи [той] силы, которая из них вбирает в себя46 понимание, она оставляет позади себя все плотское и забывает вселенную и все, что в ней. И тогда человек изгоняет вон из души все воспоминания, которые создают овеществляющие мир образы47. И сколь часто он воздерживается даже от обычных помыслов, посещающих человеческое естество, по причине [той] новизны, которая показывается в ней (человеческой природе) из моря48 тайн [Писания].

Если ум плавает по глади вод49, его отдельные способности50 не могут нырнуть51 в самую глубину52, чтобы увидеть сокровища, [таящиеся] в ней. Исследование же [Писания] силою своей любви может в достаточной мере крепко связать помышления единой мыслию [духовного] восторга. Это воспрепятствует им стремиться к естеству телесному, как сказал один из [отцов,] облекшихся в Бога53. «Оттого, что сердце немощно, оно не может вынести озлоблений, встречающихся при внешних и внутренних бранях. И вы знаете, что дурной помысел тягостен. Если сердце не занято [духовным] учением, оно не может перенести бури телесного нападения»54.

Как тяжесть [гири], полагаемая на чашу [весов], препятствует быстрому колебанию55 весов от порыва ветра, так уклонению ума56 [препятствуют] стыд и страх. А чем менее страха и стыда, тем более правит умом [абсолютная] свобода57. Как в одном случае уменьшение веса [гири] легко вызовет колебание [весов], так и увеличение свободы через отъятие страха от души заставляет равновесие ума легко качаться из стороны в сторону. По этой причине подвижность ума есть последствие свободы, а непостоянство58 в уме — последствие заблуждения.

Умудрись, дабы положить начало своему путешествию по пути Божию59, и в несколько дней ты беспрепятственно предстанешь пред вратами Царствия.

Не исследуй как еще следующий за учителем60 поверхностный смысл словес, предназначенных для возвышения твоих нравов61, ибо душа твоя возрастает [уже] от [самой] возвышенности содержимых ими (словесами) учений. Выделяй [особый] знак Слова62 во всех рассуждениях63, которые ты находишь в Писаниях, дабы погрузить душу во глубины великих умозрений, сущих во владении людей просветленных64.

Люди, путеводимые благодатью к просветлению, всегда ощущают, что словно некий духовный65 луч перемещается среди слов [Писания] и помогает разуму отличать66 обычные слова67 от сказанных возвышенно ради душевного просветления68.

Если человек простоумно69 читает великие словеса, то и сердце его тем более опрощается и охладевает70, [теряя] святую силу, доставляющую сердцу сладостный вкус смыслов, который приводит душу в восторг.

Всякая вещь стремится быть ближе к сродному ей71. И душа, имеющая в себе часть от Духа, когда услышит нечто [сказанное], заключающее в себе духовную силу, пламенно впитывает содержание такового, даже если не всех людей приводит в восхищение повествование, изрекаемое духовно и содержащее в себе великую силу. Слово о добродетели требует сердца, оторванного от земли и забот земных.

В человеке, ум которого занят заботой о вещах преходящих, рассуждения о добродетели не пробуждают намерения72 возлюбить стремление к обладанию таковой.

Отрешение от вещества73 предваряет союз с Богом. Однако нередко, от содействия благодати74, в иных этот союз оказывает­ся предшествующим отрешению, так что любовь покрывается любовью75. Обычный же порядок следования согласно домостроительству — иной. Так что ты сохраняй общий порядок. Если в тебе сперва [действует] благодать, это — ее воля. А если это не так, следуй чинно путем всех людей: восходи по ступеням76 башни77 духовной.

Все, что совершается в созерцании78 и заповедано ради него79, вовсе незримо для очей телесных80. А все, что совершаемо в делании81, сложно. Заповедь же только одна, и она требует и того, и другого: она — для созерцания и она же — для делания. Причина этого — в нашей телесности и одновременно бестелесности, точнее, в удачном сочетании[^82] того и другого, которые поэтому и составляют единое существо83. Именно поэтому просветленный ум84 судит двояко — как некогда было заповедано через блаженного Моисея. И сие [заповеданное] надо понимать как просто, так и многозначно85.

Если в прежней жизни случилось что-либо укоризненное, то воспоминание об этом не канет в забвение: ревность о чистоте присматривает за ним. Но она же (ревность) отторгает из разума скорбь [воспоминания] в [пределы] забвения. Так что возвращение [таких воспоминаний] служит путешествию ума86.

Ревностное стремление души стяжать добродетель побеждает часть вожделения видимых [вещей], присущего ее (души) сояремнику [телу] 87.

Умеренность нужна всем. Без нее даже то, зз что служит на пользу, обращается во вред: и все идет прахом!88

Желаешь ли, чтобы ум89 твой был тесно связан90 с Богом, ощущая наслаждение, не порабощенное чувствами? — Возлюби милосердие! Если внутри тебя обретается эта святая красота, она отображается той частью [души], которая пребывает в милосердии Божием. Все многообразие дел милосердия за ничтожно короткое время [приведет тебя] в единение со сверкающей Божественной славой91, причастной душе и сопряженной с нею.

Духовное единение [с Богом] есть постоянное памятование [о Нем], которое ровно92 рдеет93 в сердце пламенной любовью. От постоянства в преследовании94 заповедей сердце получает способность95 к соединению [с Богом] не образно, но и не по естеству96. Ибо в нем (сердце) находится устройство для душевного зрения97, которое может естественно опираться на сердце. Поэтому оно (сердце) приходит в смятение при подавлении98 двояких чувств, плотских и душевных.

Нет иного пути к духовной любви, которая создает невидимый Образ, кроме такого. Человеку необходимо начать проявлять сострадание, соответствующее назидательному глаголу Господа нашего. Ибо Он заповедал послушным Ему, что основание [движения] к Совершенству Отца — именно в сострадании100.

Деятельное слово и красивые слова — вещи разные101. Даже без практического опыта102 мудрость умеет украшать свои словеса, говорить истину, даже не ведая ее, и открывать [тайны] добродетели, даже если не всегда имеет практический103 опыт в них. Рассуждение от деятельности — надежное сокровище, а пустая мудрость — залог позора. Так выглядит художник, пишущий на стенах воду и не могущий этой водою утолить своей жажды, или человек, который видит прекрасные сны.

Однако тот, кто говорит о добродетели, которую сам испытал на деле104, передает добродетель слушающему его, так же как иной [раздает прибыток] от своей удачной сделки105. И поскольку это происходит из его собственного имения, он сеет учение в уши внемлющих ему. С дерзновением106 отверзает он уста свои, говоря со своими духовными сынами [так], как престарелый Иаков сказал целомудренному Иосифу: «Вот, я даю тебе на одну часть больше твоих братьев, которую я взял из руки аморреев мечом моим и луком моим107».

Жизнь временная108 вожделенна для всякого человека: либо того, чей образ жизни порочен, либо того, кто лишен ведения. Прекрасно сказал некто, что «страх смертный печалит мужа плотского. А кто имеет в себе доброе свидетельство109, тот столько же желает смерти, сколь и жизни»110.

Не признавай того истинным мудрецом, кто ради [сей] временной жизни порабощает свой ум страху. Все доброе и худое, что приключается с телом, почитай за сновидение. Ибо не только в одной смерти ты освободишься от этого, но часто и прежде смерти они (воздействия на тело) отступают [от тебя] и оставляют тебя.

А если какая-то из этих вещей сроднится с твоей душой, то считай их имением своим и в этом веке; они [же] пойдут с тобою и в век грядущий. И если это — нечто прекрасное, то радуйся и в уме своем благодари Бога. Если это что-то плохое, скорби и воздыхай. И моли [Бога] освободиться от этого, пока ты [еще] пребываешь в теле.

О любом благе, совершаемом с тобой мысленно111 и тайно, будь уверен, — оно было даровано тебе от купели и веры, через которые ты получил его и через которое ты призван Христом на благие труды112. Ему же со Отцем Его и Святым Духом слава, и честь, и поклонение ныне и присно и во веки веков. Аминь.

— Из книги «Воспламенение ума в духовной пустыни»

Слово mlahmütä оценочное, оно обозначает гармонию, удачное сочетание. В богословском смысле имеется в виду божественного плана совершенство двойственности человека.

  1. Прп. Исаак употребляет слово «глава»; mitrütä - «совершенство», «добродетель», «аскетическое делание». Это аллюзия на книгу Притч (Притч. 1, 7; 9, 10). Однако в книге Притч ничего не говорится относительно «веры», это — исключительно новозаветная проблематика.↩
  2. Употреблен глагол 'emar — «говорить», что указывает на некий источник. Возможно, Исаак имеет в виду сочинения Евагрия Понтийского или Иоанна Апамейского.↩
  3. Букв, «освобождает место».↩
  4. Nutôfâ — «приверженность», «влечение», «пристрастие», тж. «рассеянность ума».↩
  5. Читаем «внутри» вопреки традиционному греческому чтению, которому следуют славянский перевод и перевод Соболевского. Эмендация для греческого текста Д. Миллера: έν τω μετεωρισμό) της άδολεσχίας.↩
  6. ghaytâ: «бегство».↩
  7. «слово»; греч, перевод νόμος арбитрарен.↩
  8. То есть по внушению Духа: Имеется в виду Пс. 25,10.↩
  9. Греч, перевод дает спорное толкование наречного выражения — τοις τροποις, что передано слав. «нравы».↩
  10. Ср. Пс. 16, 11.↩
  11. hawnâ: «рассуждающая часть ума».↩
  12. Здесь автор применяет свой любимый риторический прием: «цепочку» («первое-второе-третье»).↩
  13. «путешествие»; в греч, переводе — έκδημία.↩
  14. Или «имений» (sbûteh). Здесь возможен смысловой обертон.↩
  15. Слова «удаление» и «одиночество» имеют еще и значение «пустыня», что дало греч, έρημος, которое мы не воспроизводим как очевидным образом некорректное.↩
  16. Слово rawayütä обозначает не столько «утоление жажды», сколько «сильное опьянение», «захмеление».↩
  17. Эпитет madää («сущностный», «формальный») обычно оставляют без перевода, хотя для него словарь Пэйн-Смита (Payne-Smith, p. 2022) указывает еще одно значение — proditor, perfidus («коварный»).↩
  18. Слово mlilutä образовано от корня MLL и означает «разумность», «способность к аналитическому мышлению» (= греч, λογικότης); большинство переводчиков дают просто «разум».↩
  19. Здесь снова употреблена «цепочка» рассуждения, смысл которой следующий: «без разумности не может быть свободной воли, а вместе они создают предпосылку для греха».↩
  20. Слово rehmtâ означает не столько «влечение» или «любовь», сколько «усердие», «стремление» (diligentia).↩
  21. В сирийском модальность несколько иная: bwàlïtâ означает «поистине», «с полным правом».↩
  22. Ayk là medem — букв, «как ничто»: «оно считается за пустяк».↩
  23. Рим. 8, 18.↩
  24. Recayänä: «разумная способность».↩
  25. b'âtâ: «аналитическая способность».↩
  26. Здесь возможны два толкования: принятое нами sbâ'â («краска») и seb'ä («перст»): так в гречеком переводе «как будто [указанное] перстом» (δακτυλοειδώς). В дальнейшем прп. Исаак употребляет образ художника, пишущего красками на стене, что заставляет думать о повторяющемся образе.↩
  27. hasïrût haymânûtâ: «недостаток», «нужда в вере».↩
  28. Перевод по смыслу. Bôhanâ: букв, «исследование»,«спор».↩
  29. Пс.10,2.↩
  30. Этот пассаж имеет множество разночтений в рукописях; предложенный перевод передает смысл восточно-сирийского текста, в то время как греческий перевод следует западно-сирийской традиции.↩
  31. Букв, «погрузиться».↩
  32. Притч. 1, 7.↩
  33. Имеются в виду пять чувств восприятия.↩
  34. plîgùtâ: «разделение»; «сомнение».↩
  35. Использовано то же слово, что и в §1, — dehlatä.↩
  36. Здесь явно возникает образ «погони» (sectatio spiritualis), восходящий, вероятно, к древнегреческим философским текстам (ср. Plat., Symposium 193c-d; 199с-200е; 204е), который мог через посредство Евагрия дойти и до сирийцев.↩
  37. Слово 'ïqârâ означает не только честь, славу, но и ее итог — почести и подарки.↩
  38. В обоих случаях используется слово sühläfa («перемена») — как «перемена от мирского», так и «перемена, которую можно взять в сравнение».↩
  39. Имеется в виду сочинение знаменитого аскетического писателя Евагрия Понтийского (Evagr. Pont., Practictts 4).↩
  40. pûrtâkâ: «неуверенность»; «нечто фрагментарное, неполное».↩
  41. 2 Кор. 11, 2.↩
  42. Это слово (marahà'ït) с семантикой «отваги», «пыла» или «риска» совершенно выпало из греческого перевода.↩
  43. В сирийском также употреблено наречие от существительного «вера».↩
  44. Ср. Evagr. Pont, Practicus 15.↩
  45. Букв, «всасывает». Иногда для достижения смыслового эффекта прп. Исаак бывает весьма «физиологичен»: здесь сила ума фигурально показана как грудной ребенок матери-Писания.↩
  46. То же слово используется для понятия «идол, истукан». Здесь Исаак отсылает к античной теории зрения (досократики, напр., Гераклит), постулировавшей возникновение в глазу (через «всасывание» частиц) уменьшенного образа того, что находится в поле зрения.↩
  47. Будучи катарцем, Исаак очень любит морские образы, однако образ весов (см. § 20), видимо, происходит с рыночной площади.↩
  48. r'ayäna: «ум»; «верхние воды». Разумеется буквальный смысл Божественных Писаний.↩
  49. Имеются в виду части «ума» или его способности — анализирующая, синтезирующая и т.д.↩
  50. В сир. игра слов; это слова одного корня.↩
  51. Ср. Гал. 3, 27.↩
  52. Прп. Исаак дает понять, что все его богословие находится под знаком и проистекает из богословия ап. Павла.↩
  53. Букв, «смещению равновесия».↩
  54. Букв, «сознания».↩
  55. Прп. Исаак выражает здесь мысль о том, что акт сознания состоит в реализации свободы (hê'rutâ) воли. Однако человек устроен так, что колебания рассудка сдерживаются страхом и стыдом.↩
  56. Словосочетание sugnâyâ r'yanâya можно перевести как «изменчивость рассудка».↩
  57. Выражение 'urhä d-'allâhâ нередко встречается у Исаака, возможно, вслед за Иоанном Апамейским (Brock No5, р. XXXIX).↩
  58. Выражение не очень понятно, его букв, смысл: «как тот, кто в порядке следования учителям». Греческий перевод здесь невнятен.↩
  59. dubbârâ: «обычаи».↩
  60. Этот «знак» (nßä d-meltâ) есть признак верной экзегезы. Однако данное словосочетание можно понять и просто как «смысл слова».↩
  61. Слово äarbä здесь означает и историческую канву (первый смысл Писания, по Оригену) и «рассуждение»; словарный смысл — «генеалогия».↩
  62. На полях рукописи находится глосса следующего содержания: «Как сказал Господь наш: "Тот, кто слушает слово о Царствии и не разумеет его, есть нечестиво внемлющий. Приходит лукавый и похищает слово, посеянное в сердце его"» (Мф. 13, 19) (Bedjan І909, р. 6, прим. 3).↩
  63. Слово metyad'änä можно перевести как «умопостигаемый», «нематериальный».↩
  64. Глагол PRS употреблен в каузативной породе, что усиливает смысл до значения «различать».↩
  65. Вероятно, подразумеваются те слова, которые не имеют вложенного тайного смысла.↩
  66. Употребленное слово (puthânâ) непосредственно связно с корнем ΡΊΉ, «открывать, отверзать» (в Новом Завете — о слепом).↩
  67. «простовато» (in malam partem), греч, ψιλώς.↩
  68. Глагол собственно обозначает «остывать», «тлеть», «снижать температуру» (греч, σβέννυται).↩
  69. Перифразирование известной гномы «simile a simili».↩
  70. В сирийском — глагольная форма с корнем «размышлять».↩
  71. Слово «материя» (hülä) образовано от греч, ϋλη, да и сама концепция «вещественного-невещественного» — строго античная.↩
  72. Выражение purnâsê taybutânâyê (мн.ч.) можно понять в смысле непосредственной Божией помощи, однако греч, перевод «домостроительство благодати» весьма спорен.↩
  73. То есть любовь Божия побеждает любовь «вещную».↩
  74. Букв, «на ступени».↩
  75. Образ духовной башни довольно интересен, он не встречается у других сирийских писателей. Из ближайших нестрогих параллелей можно указать на выражения кирилловского корпуса «башня истины», а также на греческие экклезиологические темы, восходящие к эсхатологии Пастыря Ермы, и аскетические, такие как πύργος της ευσέβειας у Феодорита (Theodor., Historia Ecclesiastica I, 25.15).↩
  76. Слово teôryâ заимствовано из греч, θεωρία, традиционно переводится на славянский словом «умозрение», в сирийскую аскетическую литературу проникло из греческой богословско-аскетической традиции.↩
  77. Выражение прп. Исаака несколько туманно: mettölteh можно понять как «ради него», так и «относительно него», при этом объектом всегда будет «умозрение».↩
  78. Плоть здесь обозначена другим словом — безоценочным besrä.↩
  79. Слово sä'ürütä соответствует греч, πράξις. В аскетическом смысле оно явно противостоит «теории» (умозрению) и отсылает читателя к евагрианскому пониманию «практической философии». 82.↩
  80. Прп. Исаак говорит лаконично: «существо из всего».↩
  81. Букв, «рассудок».↩
  82. Букв, «двойственно». Древняя экзегетическая традиция приписывает Моисею получение на Синае не только Закона, но и его духовного истолкования, отчего прп. Исаак постоянно указывает на двойственность.↩
  83. Выражение «путешествие ума» (ma'bartà d-re'ayänä) весьма обычно для Евагрия. Деятельность рассудка представлена у него как некий процесс, движение. В греческом пер. смысл иной: Και γίνεται άπο τοϋ νΰν ή της μνήμης διάβασις έν τή διανοία επωφελώς.↩
  84. Толкование слова zawgâ дается по греческому тексту του ομόζυγου σώματος. Переводчики восстановили чтение по смыслу, так как в сирийском тексте слова «тело» нет.↩
  85. Эту эмоциональную ремарку греческие переводчики полностью опустили.↩
  86. Здесь употреблено слово mad'â, которое по смыслу скорее может быть переведено как «разумение».↩
  87. Букв, «в тесной связи».↩
  88. Это обычное обозначение Божества в действии (κατ' ένεργειαν).↩
  89. То есть единообразно, не разделяясь.↩
  90. Употребленный здесь глагол nsaf означает «блистать ярко-красным цветом».↩
  91. То есть исполнении заповедей. Употреблен корень SID, означающий погоню или преследование (sectatio), т.е. исполнение заповедей становится погоней за их сутью (ср. сн. 36 на с. 58 наст, изд.).↩
  92. haylâ: «силу».↩
  93. В основе этой антиномии лежит идея о двух модусах бытия: тропологическом и физическом. Обожение совершается не благодаря физическому перерождению, но его нельзя считать и символом,облеченным в фигуру речи.↩
  94. Душевное зрение — особое духовное дарование; этот образ особенно любил прп. Ефрем Сирин.↩
  95. Во время духовного единения с Богом.↩
  96. Мф. 5, 48; Лк. 6, 36.↩
  97. Противопоставление деятельности и красоты в данном контексте необычно. Понимание греческих переводчиков превращает нейтральное su'ränäytä в нравственно окрашенное «благие дела».↩
  98. Слово nesyänä («опыт») с коррелятом sebawätä («в делах») выступает здесь как аскетическая категория.↩
  99. pulhänä: «практический».↩
  100. Букв, «из трудного опыта» (men nesyanâ d-'amleh).↩
  101. Крайняя лаконичность этого пассажа заставила уже переводчиков-саваитов делать прибавления ради прояснения смысла.↩
  102. Слово заимствовано из греческого παρρησία («откровенность» и «прямота речи»).↩
  103. Быт. 48, 22.↩
  104. Наууё d-zabnâ — конструкция принципиально аналитическая.↩
  105. Sahdüta täbä — имеется в виду «свидетельство совести».↩
  106. Источник цитаты неясен; возможно, речь идет о цитате из ап. Павла: Фил. 1, 21-26.↩
  107. Metyar'ânâ'ït: «умопостигаемым образом».↩
  108. Еф. 2,10.↩